Самое важное, самое интересное в науке — это аномалии.
                                                                              К. Фламмарион

Его многие называли своим  Учителем. Его книги читали и перечитывали. Они обладали удивительным свойством: заражать восторженным интересом к науке, к загадкам другим миров и Вселенной, Впрочем, что же тут удивительного! Он сам горел той же восторженностью, был певцом и поэтом науки.

Когда-то трудно было отыскать в России образованного человека, который бы не читал «звездные» романы французского писателя Камилла Фламмариона и его знаменитейшую «Популярную астрономию». Ценители и почитатели Флвммариона находились среди людей самых разных профессий, сословий и званий. Можно смело сказать, что ни один популяризатор науки не имел такого огромного успеха и такой всемирной славы.

Он был вдохновителем нескольких поколений любителей астрономии. «Я всегда преклонялся перед астрономией, как пред наукой о живой Вселенной, — писал Фламмарион.— Не мертвыми инертными шарами, вертящимися попусту, являются небесные тела, не просто блестящими звездными точками, в геометрических координатах которых заключается весь их смысл. Нет, это суть миры, обители жизни — настоящей, прошедшей или будущей. Это — очаги энергии, света и чудесных излучений». Астрономия, утверждал он еще сто лет назад, должна подняться до познания природы планет и звезд.

Он верил (возможно, наивно), что, созерцая величественные небесные картины, люди становятся не способными ни на какие плохие дела и перестают понимать, «как это разумные существа могут истреблять и мучить друг друга».

Очарованные яркостью и живостью рассказе Фламмариона, многие увлека-. лись наукой о небе и навсегда связывали с ней свою жизнь.
Основоположник астроботаники, академик Гавриил Тихов вспоминал, как впервые попали к нему з руки книги Камилла Фламмариона. «Прочитал их с захватывающим интересом, — рассказывал он, -— и моя судьба была решена. Весну 1892 года я никогда не забуду — тогда я бесповоротно решил сделаться астрономом».

О Фламмарионе уважительно отзывался Константин Циолковский. С ним встречался и переписывался Николай Морозов. Академик Константин Скрябин вспоминал, что в юности зачитывался астрономическими романами прославленного поэта науки. «Явление, достойное пера Фламмариона!» — писал Антон Павлович Чехов о ночном небе и падающих звездах. Конечно, со временем известность великого "объяснителя неба" гасла. Книги его становились библиографической редкостью (а литературное наследие К. Фламмариона — огромно: около 50 томов!). Но можно сказать уверенно, что любой библиофил и книголюб не мог не гордиться, если в его собрании имелась хоть одна книга Фламмариона.

Давайте же вспомним главные вехи жизни этого замечательного человека.
Камилл Фламмарион родился в 1842 году во Франции, в небольшом местечке Монтиньи-ле-Руа. Родители его были небогатыми землевладельцами.

Он вспоминал, что четырехлетним карапузом научился читать, В пять лет уже знал основы арифметики, а в девять прочел книгу по космографии (так назылась для него трудной. И тогда Камилл переписал ее от корки до корки, надеясь таким путем понять сложный курс.

Он всем сердцем полюбил науку о планетах и звездах. Однако отец его мечтал видеть сына вовсе не астрономом, а священником. И юный Фламмарион поступает в семинарию. К счастью, пробыл он там недолго. Семья Фламмарионов переезжает в Париж. Камилл учится на гравера, а по ночам пишет первое в своей жизни сочинение «Мир до появления человека» (оно вышло в свет более 30 лет спустя) и упорно занимается самообразованием.

Он так много и напряженно работает, что серьезно заболевает. И тут происходит чудо. Врач Фурнье — проницательный психолог — понял, какое лекарство необходимо его шестнадцатилетнему пациенту. Он сообщает Камиллу, что в Парижской обсерватории требуется" ученик.

Эта весть чуть ли не мгновенно исцелила Камилла. Работать под руководством самого Леверье, открывшего расчетом, «на кончике пера», планету Нептун. Мог ли он мечтать о таком счастье!

И вот он уже там. Через много лет Фламмарион писал: «Выйдя из обсерватории, я приобрел крылья. Аллея обсерватории и Люксембургский сад показались мне раем, гражданином которого я стал. И я почувствовал, что наконец-то вышел на ту дорогу, которую так долго искал».

Увы, разочарование тоже пришло быстро. Труд вычислителя поправок к наблюдениям звезд и планет оказался однообразным и скучным для романтика-Фламмариона. Все же он целых четыре года аккуратно выполнял эту утомительную работу под руководством Леверье.

Они были людьми совершенно разными и, можно сказать, несовместимыми. Один случай это особенно ярко показал.

На камине просторного кабинета директора обсерватории стояли прекрасные часы из позолоченной бронзы. Их украшала фигура Урании, небесной музы, покровительницы астрономии.
Эта изящная бронзовая фигура пленила Фламмариона. Когда Леверье не было в кабинете, Камилл заходил туда и любовался своей Уранией.

Однажды знаменитый математик застал его у часов.

- Вы опоздаете наблюдать Юпитер - резко   сказал   он   и   добавил   с насмешкой: - Так вы, оказывается, поэт? «Фразу эту, — вспоминал Фламмарион, — Леверье проговорил с глубоким презрением, умышленно растягивая последний слог, так что вышло почти „поат"».

Однако серьезная размолвка была еще впереди, когда астроном-ученик осмелился издать свою первую книгу под названием «Многочисленность обитаемых миров» — удивительную смесь науки и фантазии (в то время наука еще очень неопределенно судила о физических условиях на планетах — планетология только зарождалась).

Этого Леверье уже никак не мог выдержать. Он заявил, что писание подобных книг несовместимо с работой в столь уважаемом учреждении, и предложил новоиспеченному писателю покинуть обсерваторию.

Двадцатилетний Фламмарион сделал это с легким сердцем. Он и сам уже понял, что его призвание в другом, что ему нужна «живая астрономия», о которой следует рассказать всему миру. Он писал: «Светильник разума науки необходимо держать высоко над головою, надо, чтобы пламя его разгоралось, надо вынести его на людные площади, на широкие улицы и в самые глухие закоулки. Все одинаково призваны к свету, все жаждут им наслаждаться... » Его первая книга о возможности жизни на других планетах имела неожиданный успех. Всего через несколько месяцев потребовалось второе издание, потом — третье, десятое, двадцатое, тридцатое!  В России она вышла в переводе спустя три года, в 1865 году (а затем выдержала еще четыре издания). «Мне и в голову не приходило, — признавался Фламмарион, — что эта моя книга так скоро найдет сочувствие среди читателей».

Журналы наперебой обращаются к нему с предложением о сотрудничестве. Он выступает с публичными лекциями и всегда при переполненных залах. Со всех концов идут и идут к нему письма читателей.
Говорят, что эта обширная переписка подсказала Фламмариону счастливую мысль написать книгу об астрономии, «живой астрономии», понятную каждому любознательному человеку.

И он написал такую книгу, назвав ее просто и ясно: «Популярная астрономия». Книга имела колоссальный успех, была переведена на многие языки и выдержала бессчетное количество изданий. Вот где проявился талант Фламмариона! Он писал, что в его книге наука о небе «сбрасывает с себя оковы цифр и знаков и становится живою».

На русском языке знаменитая книга была впервые издана в 1897 году известным книгоиздателем Ф. Ф. Павлен-ковым в прекрасном переводе Е. А. Пред-теченского. Издана под новым названиием она выходила еще много-много раз.

Вслед за «Популярной астрономией» появилось как бы ее продолжение, книга «Звездное небо и его чудеса». Русский астроном Г. Г. Горяинов справедливо утверждал: «Если бы Фламмарион даже ничего более не написал, то и упомянутых книг было бы достаточно, чтобы его имя стало бессмертным».

Нет, Камиллу Фламмариону было суждено написать еще немало книг. Огромный успех, как уже говорилось, имели его «звездные» романы: «По волнам бесконечности», «Урания», «Конец мира», «Стелла». А еще были книги о Марсе и других планетах, о звездах, о земной атмосфере, философские, Энергия Фламмариона, казалось, не знала границ. В 1882 году он основывает журнал «Астрономия» — первый научно-популярный журнал для любителей астрономии. В 1887 году организует первое в мире Французское астрономическое общество и народную обсерваторию.

Он и сам вел научные наблюдения в «замке Урании» — собственной обсерватории в Жювизи под Парижем. Обсерватория была оборудована хорошим телескопом (24-сантиметровым рефрактором). Фламмарион изучал Марс, Луну, двойные звёзды, а сверх того успевал заниматься вулканологией, метеорологией, климатологией, совершал полеты на воздушных шарах с научными целями. Таким был этот необыкновенный человек. Среднего роста, с роскошной шевелюрой темных волос и аккуратно подстриженными бородой и усами. Всегда элегантно одетый. Приветливый и внимательный, он притягивал к себе людей, словно магнит.

Мысленно уносясь в глубины Вселенной, размышляя о вечности, он от астрономии невольно переходит к тайнам жизни и смерти.

Фламмарион утверждается в мысли о существовании души, как индивидуальной сущности каждого человека, в том, что душа — бессмертна. Попытаться найти признаки этого — вот какую удивительную цель поставил он перед собой.

«Я долго колебался, — признавался Фламмарион. — Может быть, еще не приспело время? Достаточно ли все подготовлено? Созрел ли плод? Как бы то ни было, а начать все-таки не мешает. Зародыш разовьется впоследствии».

тии души» Фламмарион подробно повествует о вещах, которые, как он пишет, «смертному глазу доступны лишь с трудом». И правда, как непривычно то, о чем говорится в этой книге, как странно.

В человеке, считает Фламмарион, нужно различать три начала: тело, жизненную энергию и душу.
Тело — смертно. Оно — собрание молекул. «Молекула железа, -— читаем у Фламмариона, — все равно, находится ли она в капле крови, пульсирующей в голове знаменитого человека, или в куске сломанной подковы, остается той же молекулой железа. Тела живущих созданы из праха умерших. То, что мы вдыхаем, едим и пьем, все это уже тысячи раз было использовано, выпито и съедено».

Но кто же группирует молекулы и создает из них организмы? Сила эта — жизненная энергия, жизнь. Она изменяется, слабеет со временем. Увы, бремя годов чувствует каждый, живущий на земле. «Что же состарилось в человеке?»— спрашивает Фламмарион и отвечает: «Его жизненная энергия».

Другое дело душа — начало духовное, мыслящее, нематериальное, не имеющее ни веса, ни протяжения. У души нет возраста. Она не обновляется, не изменяется, подобно нашему телу. «По прошествии многих месяцев, многих годов и даже десятков лет, — пишет Фламмарион, — мы чувствуем, что остались теми же людьми, какими были раньше, что наше „я" осталось».

Душа, по Фламмариону, может соединиться с телом лишь с помощью жизненной энергии. Когда же жизнь, жизненная энергия полностью угасает, душа покидает бренное тело и «утрачивает всякое отношение к пространству и времени».

Так что же ощущает человек в момент смерти, умирая? Фламмарион имел смелость ответить и на этот вопрос. Конечно, лишь в форме предположения, догадки, гипотезы. Отделение души от тела, по его мнению, не имеет материальной формы, и его нельзя сравнить, скажем, с разложением химических элементов. «Это столь же мало отражается в сознании умирающего, — пишет Фламмарион, — как и рождение — в сознании новорожденного. Мы рождаемся в загробную жизнь точно так же, как являемся в жизнь земную».

Но   в   чем   же   искать   доказательство существования души? Фламмарион приходит к выводу, что ответ на этот вопрос может дать изучение загадочных явлений человеческой психики, в частности, телепатии. Слово это тогда, около века назад, было новым, хотя само явление — известно давным-давно.

Телепатией Фламмарион заинтересовался девятнадцатилетним юношей и тогда же стал членом Парижского общества спиритических исследований.

«Психические загадки, — говорил он, — не так чужды, как многие воображают, проблемам астрономическим». Если душа существует, если «на небе ее будущая отчизна», то познание души и познание неба, считал он, близки друг другу.

И вот на исходе прошлого столетия Камилл Фламмарион, уже известный на весь мир писатель, принимает решение самостоятельно провести исследования телепатии. Он собрался сделать это, опираясь на свой богатый опыт научных наблюдений и «с абсолютным равнодушием к общественному мнению».

Из опроса своих друзей и знакомых Фламмарион знал вполне достоверные примеры телепатии. Он даже сделал вывод, что в среднем на двадцать человек приходится один, испытавший на себе телепатическое воздействие.
Однако записанных им случаев было слишком мало для серьезных статистических выводов. И ему приходит в голову мысль: провести следствие по всей Франции и для этого обратиться к соотечественникам через парижские журналы и газеты. Обратиться с просьбой сообщить об испытанных ими телепатических явлениях, необыкновенных снах, предчувствиях и тому подобном. «Такое дознание, — добавлял Фламмарион в своем обращении, — будет иметь серьезное научное значение».

Результат превзошел все ожидания. За короткое время пришло свыше четырех тысяч писем, из которых почти 1800 содержали более или менее обстоятельные рассказы об увиденном и пережитом. Фламмарион выбрал из них около 800 самых важных и ценных.

«Мой отец захворал и лечился вдали от нас, — писала одна из корреспонденток, — Хотя мы и знали, что он серьезно болен, но твердо надеялись на его выздоровление. Навестив его, мы даже заметили улучшение в его состоянии. Как вдруг раз ночью я проснулась в испуге, и мне показалось, что портрет отца, висевший как раз против моей кровати, сильно заколыхался. В то же время меня охватил такой страх, что я не могла заснуть. Я посмотрела на часы: был ровно час пополуночи.

На Следующее утро мы получили письмо, призывавшее нас к отцу, состояние которого внезапно ухудшилось. Однако мы опоздали с приездом. Мой бедный отец умер в 1 час ночи, т. е. как раз в тот момент, когда я проснулась и увидела движущийся портрет».

Другой корреспондент сообщил: «Со мной случился диковинный казус. Я видел призрак среди бела дня. Могу присягнуть, что это так.

Когда-то давно я находился в близких отношениях с одним товарищем по университету. Затем много лет мы с ним не встречались. Он жил далеко, в 600 милях от меня.

Однажды утром я только что встал и одевался. Вдруг вижу: входит мой старый товарищ. Я радостно поздоровался с ним и попросил немного подождать.

Наскоро одевшись, я вышел на веранду, но там никого не оказалось. Я глазам своим не верил. А две недели спустя стало известно о кончине моего друга почти в тот самый утренний час, когда я видел его».

Подобных писем, повторяю, пришло много, сотни. Не верить им не было никаких оснований. И все же, где это представлялось возможным, Фламма-рион проверял полученные сообщения, наводил справки, производил следствия, которые, по его словам, «всегда приводили к полному подтверждению полученных сведений».

Теперь он располагал обширным материалом для выявления его достоверности математическим путем, по теории вероятностей. И подсчеты показали, что в своей совокупности факты неоспоримы. Как выразился Фламмарион, «одни разве невежды способны все отрицать невозмутимейшим образом».

О своих исследованиях, о выводах, которые он сделал, Фламмарион решил написать книгу. Он назвал ее «Из мира непознанного». Очень скоро книга была переведена на русский язык и вышла в Петербурге в 1901 году под названием «Неведомое».

В предисловии Фламмарион писал: «Предлагаемый труд есть опыт научного исследования вещей, обыкновенно считающихся чуждыми науке и даже смутными, сказочными... И хочу доказать, что эти факты существуют».
И перед читателями предстал. мир таинственных, загадочных феноменов: явление образов умирающих, ясновидение, вещие сны, провидение будущего.

Особенно важное значение Фламмарион придавал явлениям образов перед глазами бодрствующих и вполне здоровых людей. Эти «манифестации», по его мнению, служили доказательством существования души и возможности психического действия одного духа на другой. Именно эти факты позволяли ему сделать вывод, что «наблюдателей коснулся дух умирающих», что «один дух способен действовать на другой на расстоянии, помимо обычного посредничества словами».

Молодая женщина умирает в Москве. Муж ее, находящийся под Петербургом, видит, что она идет рядом с ним. Пораженный этим видением, он телеграфирует запрос в Москву и узнает о смерти жены.
Одна дама слышит голос своей подруги, живущей в монастыре. Позже становится известно о смерти этой монахини, и как раз в тот час, когда раздался ее голос.

Как это происходит? Какая сила посылает трагические уведомления? Фламмарион отвечает так: «Все эти явления доказывают, по-моему, что душа существует, что она одарена способностями, еще не известными. Мысль способна передаваться от одного духа к другому. Несомненно, возможны передача мыслей, мысленные внушения, психические токи между душами. Пространство не является препятствием».

Но почему это случается далеко не всегда? Фламмарион объяснял: «Необходимо, чтобы два мозга находились в гармонии, в синхронизме». Только тогда они приходят «в содрогание от одного и того же. влияния».

Стремление выяснить, бессмертна ли душа, было у Фламмариона столь велико, что он даже договорился с друзьями дать какой-либо сигнал с «того света», когда он сам или кто-либо из них уйдет из жизни. «Но никогда, ни разу, невзирая на все мои ожидания, — писал Фламмарион, — я не испытывал никаких таких проявлений. Ничего, ничего и ничего!» И объяснял это лишь неспособностью своего мозга воспринимать подобного рода волны.

Он завидовал тем, кому ни только пространство, но даже время — не преграда. А у него накопилось немало свидетельств ясновидения и вещих снов, примеров рредсказывания грядущих событий. «Снаряженное мною исследование, — писал Фламмарион, — доставило мне множество рассказов о вещих снах».
Один корреспондент сообщил о сне, в котором он увидел умершего отца за... две недели до смерти того.
Автор другого письма рассказал, что он увидел во сне выигрышные цифры лотереи. И на этот номер действительно выпал крупный выигрыш.

«Подобные   факты, — писал   фламмарион, — конечно, необъяснимы в настоящее   время, но   это   не   резон, чтобы отрицать их с презрением. Будем ждать и  доискиваться; будущее  готовит  нам, сюрпризы и разоблачит немало тайн». Сделанное Камилл Фламмарион рассматривал  лишь   как   начало   огромной работы. Ему хотелось изучить и многие другие таинственные феномены из мира |  неведомого; спиритизм   и   колдовство,    магию    и   левитацию, загадки   судьбы и   природу   предчувствия, прорицание наяву и поведение духов, посещающих доме.

«Эту программу исследований я желал бы довести до конца, если бы мне позволило время, — мечтал он. — А с другой стороны, Земля вращается гак быст-ро, и   дни   пролетают, как   сновидения? Тем не менее я надеюсь доставить  себе удовольствие   изучить   часть  этих  тайн».

Да, программа была столь обширна, что и двух жизней не хватило бы для ее выполнения.
В феврале 1912 года исполнилось 70 лет со дня рождения Камилла Фламмариона. Во многих странах был отмечен юбилей замечательного ученого и популяризаторе науки. Приветствия шли буквально со всех концов планеты.

Юбилей Фламмариона был отмечен и в нашем отечестве. Русским астрономическим обществом в. Париж была послана бронзовая доска, украшенная барельефом юбиляра, изображениями его Жювизийскрй обсерватории и музы астрономии Урании. Русское общество любителей мироведения направило Флам-мариону приветственный адрес.

В ответ он писал: «Я счастлив, чувствуя, что в недрах Вашей необъятной страны бьется сердце за дорогие мне идеи, за Истину и свет Знания».

Позже Фламмарион был избран почетным членом Общества.
Ему было суждено прожить еще тринадцать лет. Фламмарион умер 4 июня 1925 года в возрасте 83 лет. Умер внезапно, за своим рабочим столом. Казалось, он не чувствовал старости. Был неизменно энергичен и бодр.

По рассказам его жены, Габриель, тот роковой день начался для Фламмариона как обычно работой в кабинете, уставленном книжными шкафами. Он перевел из английского журнала «Природа» небольшую статью.

По его неискоренимой привычке завтрак ему накрыли на углу рабочего стола, сплошь загроможденного бумагами и книгами. Даже завтракая, Фламмарион не прекращал трудиться. Тогда он был поглощен подготовкой очередного издания своей знаменитой «Популярной астрономии».

В полдень он подошел к окну, полюбовался великолепным видом и вдруг зашатался. Жена, находившаяся рядом, подхватила его. «Мое сердце, — чуть слышно произнес он и добавил: — Какая тайна — жизнь... Какая тайна — смерть... » Один русский астроном очень точно сказал: «Фламмарион умер так же просто и спокойно, как и жил».
Тело ученого и писателя было предано земле в парке его обсерватории. Так завершилась эта замечательная жизнь.

Когда говорили и писали о Фламмарионе, чаще всего вспоминали его астрономические книги, а в заслугу ему ставили пропаганду науки о небе и звездах. Конечно, он был великолепным мастером популяризации.

Но кто знает, пройдут годы, и Фламмариону, быть может, прежде всего поставят в великую заслугу исследования таинственного мира человеческой души. Ведь это он одним из первых смело и прямо заявил: «Человеческое существо одарено свойствами, еще неизведанными, позволяющими ему прозревать через пространство и время».